Экипаж - Страница 76

— Тогда скаши ему, чтобы летел ко мне, — облизнул глаз Косколито, возвращаясь в пилотскую кабину.

Бывший раввин показал в иллюминатор какие-то знаки, и стекло почти мгновенно разбилось — в салон влетел VY-37. Герметичность нарушилась, в салоне резко начало холодать, подул страшный ветер.

Пассажиры забеспокоились.

— Ничего нормально сделать не можете… — простонала Джина. Ее слегка подташнивало. А потом и вовсе вырвало — в карман соседа. Тот запротестовал было, но тут же успокоился. Дуло игольника, сунутое в нос, быстро успокаивает. — Жирный, заткни окно, дует…

Остап подумал несколько секунд, а потом заткнул иллюминатор ладонью. Его лопаты для этого как раз хватило. Дуть прекратило, но Остап забеспокоился.

— Мне так неудобно! — заявил он. — Руке холодно!

— А мне насра… все равно, — пробурчала Джина.

Ежов и Койфман пошли в пилотскую кабинку помочь Косколито и VY-37 определиться на местности. Серран уже совершенно освоился с непривычным управлением, да к тому же нашел под креслом первого пилота початую бутылку виски. Как раз такого, который так любят серраны — наидешевейшего. Поэтому он был совершенно счастлив.

— Борт 308, борт 308, что у вас происходит?! — упорно твердил женский голос из переговорного устройства. — Борт 308, почему не отвечаете?!

Ящер что-то лениво прошипел, показывая, насколько его волнуют эти вопросы, и продолжил изучать карту, высвеченную VY-37.

— Девушка, прекратите занимать эфир, у нас все в порядке, — строго сказал Койфман диспетчеру. — Прием.

— Борт 308, почему вас не видно на радарах? — продолжала беспокоиться та. — Что происходит? Где вы, борт 308?

— А почему нас не видно на радарах? — удивился Ежов.

— Ву позаботился, — кивнул на робота Койфман. — А зачем нам, чтобы нас видели на радарах?

— Говорит борт 308, — наклонился к приборной панели Ежов. — У нас все в порядке. Повторяю: у нас все в порядке. Как меня слышно?

— Борт 308, к нам поступило сообщение, что на борту террористы, — не унималась диспетчер. — Повторяю, у вас на борту террористы.

— У нас все в порядке! — слегка утомленно ответил Михаил. — Полет проходит нормально. Никаких проблем. Повторяю, никаких проблем. Прием.

В диспетчерской явно началось какое-то совещание — слышались приглушенные голоса, о чем-то усиленно спорящие.

— Вы уверены, что у вас все в порядке? — с явным сомнением спросили из переговорного устройства. Голос был уже другой — мужской и басовитый. — С кем я вообще говорю?

— Ты говоришь со мной, сен-пилотом Косколито дир Тогшерре, — равнодушно ответил серран. — Чего тебе надо, человеческий мусор?

В диспетчерской воцарилось гробовое молчание — там явно обдумывали, что все это означает.

Ежов молча покрутил пальцем у виска. Койфман тоже. Косколито непонимающе уставился на них.

— Что? — удивленно спросил он.

— Колито, солнышко, если не можешь сказать ничего умного, молчи, сделай милость, — ласково улыбнулся старичок.

— Ты меня так не насывай, старый человек-еврей, — продемонстрировал добрую сотню крохотных остреньких зубов серран. — А то укушу. Или састрелю.

— А что, меня, значит, можно Мишенькой называть? — обиженно сказал Михаил. — Мне, между прочим, уже не пять лет!

— И тебя укушу. За нос.

Ежов зачем-то пощупал свой нос.

Из салона раздавались какие-то странные звуки — как будто там танцевали слоны. Михаил инстинктивно догадывался, что эти звуки издает Остап, но пойти узнать, что он там делает, у него просто не хватало духу.

В кабину вошла Джина, с ненавистью посмотрела на всех сразу и плюхнулась в кресло второго пилота. Ежов обиженно засопел — он как раз намыливался усесться туда сам. Хоть раз в жизни посидеть за штурвалом настоящего самолета…

— Я четырнадцать лет прослужила в десантных войсках, — зачем-то стала рассказывать Джина, — и еще двенадцать летала на нашем «Вурдалаке». Но нигде и никогда еще не было такого, чтобы меня стошнило. Или… нет, один раз было — когда я делала первый орбитальный прыжок. Самый первый! Что это за дрянная бандура?!

Она со злобой треснула кулаком по какой-то железной штуковине. Штуковина издала тихий всхлип и треснула.

— Это я что сейчас сломала? — слегка забеспокоилась десантница.

— Да я-то откуда знаю? — рассеянно ответил Ежов. — Я вообще второй раз в самолете лечу.

— Джиночка, деточка моя хорошая, как хорошо, что напомнила насчет прыжков, — сделал умильное лицо Койфман. — Мы захватили гравистаны?

— Мы захватили, — начала копаться в поясном мини-ранце Джина. — А вы, ребе Аарон, еще раз что-нибудь забудете, будете пешком сзади бежать.

Она вытащила две широкие полупрозрачные ленты, похожие на полоски скотча, и вручила одну из них Койфману. Старичок обернул ее вокруг пояса и на что-то там нажал. Вторую она протянула Ежову.

— Отнеси Остапу. Этот здоровый дурак никогда не думает…

— О чем?

— Просто никогда не думает. И скажи, чтобы шел сюда — там, кажется, у кого-то кровь пошла носом…

Ежов тактично не стал спрашивать, в результате чегоу кого-то там пошла кровь. Но с Джиной согласился — страшно было даже подумать, что случится, если носовые фильтры Остапа вдруг откажут и он учует запах крови.

— А это что вообще такое? — спросил Михаил, сбегав в салон и отдав алкморегу его гравистан.

— Это, Мишенька, устройство для замедления падения, — ласково объяснил Койфман. — Такая получается локальная зона невесомости. Ну, не совсем невесомости, но гравитация ослабевает на порядок. Ты не волнуйся, в капитанском мундире гравистан встроенный.