Экипаж - Страница 78

Авторитет, сбитый трамваем

Моручи расхаживал по пустому залу, как лев в клетке. Заканчивалась четвертая его ночь в этом чужом мире. Первую он провел в сумасшедшем доме, вторую на заброшенной даче, третью на квартире покойного Зверева. В четвертый раз ему пришлось ночевать в тренажерном зале, ожидая появления разгневанных братков.

Часы показывали пять утра. После того, как Падогова и его быков выгнали за дверь, капитан приказал всем готовиться к скорой атаке. Конечно, существовала вероятность, что Третьяков струсит и не решится нападать, но ее значение не слишком сильно превышало ноль. Во всяком случае, Денисов в это не верил — криминальный авторитет Баран (кстати, Третьяков вполне справедливо ненавидел это свое прозвище, впадая в неконтролируемую ярость, если его так называли) не привык отступать, когда ему бросали вызов. Однако и Святослав убегать не собирался. Имперцы вообще никогда не отступали.

Моручи установил поочередное дежурство. Первые три часа караулил Денисов, вторые Перов. Теперь началась командирская смена. Марину, разумеется, от охраны товарищей освободили. Само собой, она не замедлила обидеться по поводу того, что ей не доверяют, громко расплакалась, обозвала всех психами и уродами, а потом сладко заснула.

Под потолком светила одинокая лампочка, засиженная мухами. Потолок в тренажерном зале был очень низким — все-таки раньше это был подвал. Моручи почему-то подумал, что Остапу здесь пришлось бы ходить согнувшись.

В дальнем конце помещения грустно лежало то немногое, что осталось от дешифратора континуумного кода. Прибор проработал несколько минут, потом компенсирующие стержни оплавились, а вслед за ними все остальное. Теперь это была всего лишь бесформенная груда запчастей, непригодная ни для чего, кроме как служить наглядным пособием в школьном кабинете физики. Они обычно как раз такие.

Святослав в очередной раз прогонял в голове ситуацию. Увы, в отличие от Михаила, у него не было под рукой кучи информов, из которых можно было выкачивать информацию. Да и не увлекался он раскрытием преступлений — не было такого опыта. Поэтому ни до чего особенного капитан Моручи так и не додумался.

Третьяков и его гнев Моручи волновали слабо. Вряд ли среди его людей были профессиональные солдаты, а всяких любителей Святослав не уважал. В конце концов, ну сколько у него могло быть бойцов? Вряд ли больше пары десятков «быков». А разве это проблема при наличии хорошей оборонной точки? А тренажерный зал «Витязь» был очень хорошей точкой — если у противников не будет тяжелого оружия, здесь можно обороняться долго. А таковое оружие в центре большого города обычно не применяется, так что и бояться нечего.

Тренажерные залы, как и большинство спортивных заведений, для сна не предназначены. Спальных мест здесь не было. Зато были тренажеры, на которых надо лежать, поднимая вверх-вниз штангу. На одном из таких сейчас как раз дрыхнул Перов. На другом Денисов. Марина спала на столе, закутавшись в скатерть — ей было страшно лежать под штангой. Хотя хозяин заведения предлагал ее убрать.

— Почему не спим, сержант? Команды «отбой» не слышал? — осведомился Моручи, стоя спиной к Денисову.

— Блин, капитан, а как ты узнал? — открыл глаза тот.

— По дыханию, сержант, по дыханию. У спящего оно ровное и глубокое. Хотя его нетрудно подделать, если надо.

— Не, мне не надо, — отказался Николай. — Слышь, капитан, а у тебя дети есть?

— А это не твое дело, — почему-то резко помрачнел Моручи. — Спи давай, а то ка-ак…

— Злой ты, капитан, — ничуть не обиделся воришка. — Вот че ты такой злой? Капитан должен быть добрым. Знаешь, как в песенке: жил отважный капитан, он объездил много стран…

— Ну-ка, ну-ка… — понравилось Святославу. — А дальше как?

— Э-э-э… — напряг память Денисов. — Че-то там… И не раз он бороздил океан… много раз тонул… погибал среди акул… глазом не моргнул… Да я не помню! Я только припев еще помню: капитан, капитан, улыбнитесь, ведь улыбка — это флаг корабля, капитан, капитан, подтянитесь, только смелым покоряются моря! Вот в таком духе. Я это к чему — ты тоже не хмурься, улыбайся, блин!

Моручи насмешливо хрюкнул и растянул губы в улыбку. Причем нарочно постарался, чтобы она получилась как можно более фальшивая.

— Во! — показал большой палец Денисов. — Вот так и ходи все время! Ну просто вылитый этот… ну этот, блин… ну, про которого Маринка-то говорила… а, Лагутенко! Он точно так же лыбется все время — как будто в суп тебе втихаря плюнул.

— Отставить болтовню, сержант! — надоело шутить Святославу. — И вообще — уходить нам надо. Мы тут, как человек в серранских трущобах — у всех на виду, и все убить хотят.

— Не, Андреич не согласится, — помотал головой Денисов. — Он к этой качалке душой прикипел — вместо дитенка родного. Не бросит.

— Парализуем и увезем, — категорично заявил Моручи. — Оборона — вещь нужная, когда есть что оборонять. А класть голову за старый подвал глупо.

— Ну, это ты Андреичу скажи, а не мне, — зевнул Денисов. — А я по жизни пофигист — как скажешь, так и сделаем.

Между прочим, он действительно последние дни чувствовал себя вполне довольным жизнью — примерно так же себя чувствует рыба-лоцман, наконец-то подыскавшая себе крупную акулу. Крутой, но добрый руководитель — вот фактически и все, что Кольке-Хорьку было нужно от жизни. А сейчас у него это как раз было.

— Капитан, это часы бьют, или ты стучишь? — задумался Денисов, прислушиваясь к какому-то отдаленному звуку.

— Это в дверь стучат, — равнодушно ответил Моручи, поднимаясь на ноги. — Давай, сержант, играй побудку…